Том 5. Драмы - Страница 64

Гость. Наконец я узнал, что в этот самый день умерла у Владимира мать, которая с отцом была в разводе, но такое бешенство, такие угрозы показывают совершенное сумасшествие!.. Это в самом деле очень жалко: он имел способности, ум, познания…

К<няжна> Софья. По словам, которые вы мне повторили, отец его был виноват в чем-нибудь… он не заметил вас, и если только в этом состоит сумасшествие…

Гость. О нет, совсем нет! я не хотел этого сказать. Но вы сами судите… мне стало жалко его; вот для чего я спросил…

К<няжна> Софья. Вы видите, что я не могу вам дать положительного ответа.

Гость (помолчав). Вы поедете завтра в концерт, княжна? Славная музыканьша будет на арфе играть… вы не слыхали еще? Она из Парижа…это очень любопытно! Если угодно, я билет…

К<няжна> Софья. Я не любопытна, я не имею этого порока.

Гость. Извините. Я желал вам услужить…

К<няжна> Софья. Вы очень милостивы!

Гость (раскланиваясь). Прошу вас поверить, что если я что-нибудь неприятное сказал вам, то мое намерение было совсем не таково… (Уходит.)

К<няжна> Софья (одна). Чуть-чуть он не сказал, что хотел меня обрадовать этими новостями! Прийти нарочно, простоять четверть часа здесь для того только, чтобы сказать зло про одного человека и опечалить другого! (Молчание.) Что ждет меня? Ужасно темнеет предо мной будущность, как бездна, которая хочет поглотить всё, что во мне радуется жизнию! Владимир потерял мать, любовь отца и должен лишиться Наташи… Но первые два несчастья помогут ему перенести последнее с твердостию; несколько печалей не так опасны, как одна глубокая, к которой прикованы все думы, которая отравляет все чувства одинаковым ядом. Да, он мужчина, он крепок духом! а там… там… я могу еще надеяться; я примечала несколько раз, что глаза его пылали, когда он со мной говорил: может быть…

Наташа. Что он тебе рассказывал?

К<няжна> Софья. Про Арбенина.

Белинский. Что такое про Арбенина?

К<няжна> Софья. Не бойтесь!

Белинский. Чего же мне бояться?

К<няжна> Софья. Вы лучше знать должны.

Наташа (тихо). Разве он проведал, что я выхожу замуж?

К<няжна> Софья. За его друга? нет! Арбенин потерял мать, и от этого он в отчаяньи; его приняли за сумасшедшего… не знаю, вынесет ли он второй удар…

Белинский. О, поверьте, что он кажется гораздо чувствительнее, чем в самом деле есть.

К<няжна> Софья. Разумеется: вы это должны знать лучше нас; вы были его другом.

Белинский. Я дружбу принес в жертву любви.

К<няжна> Софья. Это очень хорошо — для вас.

Белинский. Впрочем, не думайте, что я с Арбениным очень дружен был. Приятели в наш век — две струны, которые по воле музыканта издают согласные звуки, но содержат в себе столько же противных.

К<няжна> Софья (Наташе). Прошу не прогневаться, кузина; а я скажу, что ты его любила; для жениха ты не должна иметь тайны; и, верно, господин Белинский со мной согласен! (Наташа при этих словах покраснела.)

Наташа. Да, это правда: Арбенин мне сначала нравился и очень занимал воображение, но этот сон, как все печальные сны, прошел. Я тебя прошу, Софья, не напоминай мне более об нем.

К<няжна> Софья. Я не совсем что-то верю твоему пробуждению.

Наташа. Кузина, к чему это?

Белинский. Может быть, один сон сменился другим.

К<няжна> Софья. Однако, послушайте, господин жених, не слишком ей верьте; она с давнишних пор носит на кресте стихи, которые дал ей Арбенин. Пожалуйста скажите-ка ей, чтобы она их показала! А! а! попалась, душа моя?

Белинский. Я могу просить, и то, если она позволит. Впрочем, я в ней слишком уверен…

К<няжна> Софья. Излишества всегда опасны!

Наташа. Чтоб доказать моей кузине, что я нимало не дорожу этими глупостями… (Снимает с шеи ожерелье, на котором крест, и отвязывает бумажку.) Возьмите. Эта старинная бумажка была мною совсем позабыта. Прочти, мой друг… Эти стихи довольно порядочно написаны.

Белинский. Это его рука!

К<няжна> Софья (в сторону). Бесстыдный! он так же спокоен, как будто читает театральную афишу! Ни одной искры раскаянья в ледяных глазах! Ужели искусство? Нет! Я женщина, но никогда не могла бы дойти до такой степени лицемерия. Ах! для чего одно пятно очернило мою чистую душу?

Наташа. Прочти, мой друг!

Белинский (читает).

Когда одни воспоминанья
О днях безумства и страстей
На место славного названья
Твой друг оставит меж людей,
Когда с насмешкой ядовитой
Осудят жизнь его порой,
Ты будешь ли его защитой
Перед бесчувственной толпой?

Он жил с людьми как бы с чужими,
И справедлива их вражда,
Но хоть виновен перед ними,
Тебе он верен был всегда;
Одной слезой, одним ответом
Ты можешь смыть их приговор;
Верь! не постыден перед светом
Тобой оплаканный позор!

Прекрасно, очень мило! (Отдает.)

Наташа (разрывает бумагу). Теперь спокойны ли вы, кузина?

К<няжна> Софья. О! Я на твой счет никогда не беспокоилась!

Белинский (в сторону). Эта княжна вовсе не по мне! К чему ее упреки? Что ей за дело?

(Дверь отворяется, входит Владимир; кланяется. Все смущены; он хочет подойти, но, взглянув на Белинского и Наташу, останавливается и быстро входит в гостиную.)

Наташа (только что Владимир взошел). Ах! Арбенин!